Туз или шестерка
Лариса КИСЛИНСКАЯ
(газета "Совершенно Секретно", 2002, № 9)
Москва–Париж
Интервью с Алимжаном ТОХТАХУНОВЫМ
«Зла я на вас не держу: такая реклама мне, картежнику!
Будто бы я – «смотрящий» Япончика по Европе. До сих пор люди приезжают
во Францию и просят помочь, мол, у вас такой имидж», – говорил мне
Алик Тохтахунов в октябре 1999 года, когда мы встретились в Париже.
А уж о такой рекламе, какую сделали ему американские спецслужбы,
он и не мечтал. Как написали бы газеты в застойные годы, «мог ли
простой безработный узбекский парень представить себе, что в один
прекрасный день о нем узнает весь мир!».
Я подготовила к публикации свой материал сразу после
парижской встречи. Но наш главный редактор Артем Боровик посчитал,
что Тайванчик выглядит уж слишком положительным и читатели не поверят.
«Найди людей, характеризующих его с другой стороны. Они есть?» –
спрашивал тогда Артем. Плохо, по словам Тохтахунова, к нему относился
Отари Квантришвили, так как он обыгрывал его брата Амирана в карты.
Мою статью отложили. А спустя два с половиной года Алик стал главным
действующим лицом всех без исключения мировых СМИ. И вот что любопытно:
с начала скандала и до сегодняшнего дня никто (за исключением двух
человек, о которых чуть позже) о нем плохо не говорил.
«Такие, как я, уже уходящая натура, – сказал как-то
Алик, позвонив из Парижа. – Развалили страну, кругом одни бандиты,
воры, а пишут про меня, хотя я с 1989 года не приезжал на родину,
которая для меня как была тогда Советским Союзом, так и осталась».
Еще один звонок – после публикации в газете «Версия» о безумствах
«новых русских» на Лазурном берегу (22–28 августа 2000 г.). «Почему
пишут обо мне, когда я невъездной в Монако?» – удивлялся Алик. Его
действительно туда не пускают – он выиграл в карты у монакского
принца миллион долларов. «Может быть, рассказать об этом главному
редактору «Версии»? – спрашивал Алик. – А как мне ему представиться:
по фамилии или сказать, что я Тайванчик?..»
Слова о родине, которые могут показаться слишком патетическими,
для Алика вполне естественны. Во Франции (и в Италии, видимо, также)
он совершенно не вписался в местную жизнь. Словарного запаса хватало
лишь на то, чтобы сделать заказ в ресторане, а дома, вооружившись
множеством спутниковых тарелок, смотрел все российские программы.
В одном из интервью после ареста Тайванчика Никита Михалков сказал:
«Хоть кто-то заботится о наших спортсменах». А писательнице Дарье
Донцовой ясно одно: «Тохтахунов – патриот, если действительно способствовал
победе наших спортсменов». Похожие отклики приходилось слышать и
раньше – от звезд эстрады. «Таких поклонников в мире искусства можно
пересчитать по пальцам одной руки, и иметь их – большое счастье»,
– уверяет Алла Пугачева. Вот какую историю рассказал мне сам Алик.
Когда закончилось очередное представление в знаменитом
парижском варьете «Лидо» и в зале загорелся свет, со сцены объявили:
«Сегодня у нас в гостях великая русская певица Алла Пугачева». Зал
взорвался аплодисментами, и к примадонне выстроилась огромная очередь
за автографом. Позже Алла Борисовна называла этот вечер одним из
самых счастливых в своей жизни и благодарила за него своего спутника,
Алимжана Тохтахунова: «Добрый парижский гений», как она называет
его, решает в столице Франции все ее проблемы.
И в то же время Тохтахунов по кличке Тайванчик во многих
газетных публикациях всегда фигурировал как «известный криминальный
авторитет», а сейчас заместитель начальника венецианского регионального
отделения финансовой полиции Италии полковник Джованни Майнольфи,
давший недавно пресс-конференцию, назвал его «ключевой фигурой восточного
преступного сообщества», действующего на территории Италии. Он также
сообщил, что арест г-на Тохтахунова был проведен в рамках операции
«Восточные деньги», осуществляемой спецслужбами Италии в сотрудничестве
с Интерполом и ФБР. По словам представителя финансовой полиции,
«за Тохтахуновым давно следили, подозревая его в незаконных финансовых
операциях, а вовсе не в давлении на олимпийских судей».
Самое любопытное, что в России в оперативных милицейских
базах на Тайванчика ничего нет. И ладно бы сейчас, когда после грандиозного
скандала никто из официальных лиц МВД РФ не прокомментировал ситуацию,
да и базы эти в связи с ликвидацией и реорганизацией подразделений
по борьбе с оргпреступностью, возможно, сильно «похудели». Ничего
не было и осенью 1999 года, когда перед отъездом в Париж я хотела
получить официальный комментарий.
«Имидж крутого «авторитета» Тайванчику создали журналисты,
он был просто картежником, каталой», – сказал тогдашний министр
внутренних дел РФ Владимир Рушайло, который начинал свою карьеру
как профессиональный сыщик, долгие годы служил в МУРе, а затем возглавил
московский РУБОП.
После этого Алик в свойственной ему лаконичной манере
заявил: Рушайло его публично отмыл и тем самым развязал ему руки.
Что на самом деле имел в виду министр, объяснили его заместители.
Слова Тайванчика, у которого не было публичных толкователей, означали,
что министр не подтвердил обвинений в его адрес и теперь он может
жить и работать спокойно.
Среди поколения 40–45-летних сыщиков, многие из которых
занимали в 1999 году руководящие посты, не нашлось людей, которым
приходилось бы общаться с Тайванчиком, тем более с 1989 года он
живет за границей.
Сыщики, знавшие его, давно уже на пенсии. Но все же
некоторых мне удалось найти, и все они отзывались об Алике с большой
теплотой. «Увидите, передавайте привет», – попросил легендарный
Сергей Федорович Кожанов, возглавлявший одно из подразделений по
борьбе с оргпреступностью в МВД СССР. «Этот парень никогда не был
вредным и мог отдать нуждающемуся последнюю рубаху» – так охарактеризовал
Тохтахунова другой профессионал, бывший сыщик МУРа.
«Картежники входили в сферу интересов оперативников,
занимавшихся мошенниками – элитой преступного мира. Но не надо путать
профессионалов и игроков в «три наперстка». Тайванчик производил
на меня впечатление очень славного парня», – сказал ветеран МУРа
и московского РУБОПа Александр Комаров.
О том, что между именем, данным человеку при рождении, его характером
и дальнейшей судьбой есть удивительная связь, писали многие философы
и ученые. Кто-то высказал мысль, что на судьбу человека влияет и
данная ему в детстве или юности кличка. Судьба Тохтахунова – яркий
тому пример, ведь сразу кажется, что Тайванчик – это, по крайней
мере, младший брат Япончика. Да и другой родоначальник нашей организованной
преступности имел кличку из той же «восточной» серии – Монгол.
«И Монгола (ныне покойного), и Япончика я, конечно,
встречал, знал, так как все воры в законе играли в карты и к нам
относились, как к равным, – рассказывал Алик. – Я выигрывал порой
огромные деньги и, естественно, вносил свою долю в воровской общак.
Но не более. Никаких общих дел у меня с ними не было».
Родился Алик 1 января 1949 года в Ташкенте, в интеллигентной
семье. Учился в русской школе, играл в футбол и в конце 60-х годов
даже выступал как профессиональный игрок в «Пахтакоре». Там и получил
кличку Тайванчик. В карты начал играть тогда же. Он говорил, что
ему это нравилось, к тому же он видел, что все ташкентские игроки
были людьми очень состоятельными.
В 1968-м Алик был призван в армию. Служил он в ЦСКА
помощником администратора команды. Вечерами и ночами играл, но не
в футбол. В то время мир игроков был особым миром. Встречались на
катранах, чаще всего играли в парке имени Ф.Дзержинского в Останкине.
Под таких сильных игроков, как Тайванчик, специально подбирали партнеров.
«Мы не занимались мошенничеством, играли только с серьезными
людьми, профессионалами. Среди них – не только воры в законе, но
и ученые, офицеры, артисты. Эпоха таких игроков сейчас кончилась.
Мы верили проигравшим на слово. Карточный долг – долг чести, его
всегда отдавали. Убийства за долг – единичные случаи того времени,
да и происходили они только в кругу тех, кто играл по мелочам, мы
же играли по-крупному», – рассказывал Алик.
Очевидцы уверяют, что Алик был феноменальным игроком
и чаще всего выигрывал. Безусловно, это были колоссальные по тем
временам деньги (средняя зарплата сто рублей, на рубль можно было
спокойно прожить день) – до полумиллиона рублей. Но эти деньги тут
же уходили – Алик всегда заказывал стол для всех присутствующих.
Один из участников этих застолий, убитый в январе этого года директор
ресторана «Пекин», его друг Константин Георгиев, рассказывал: если
они вдвоем в те времена садились ужинать, то вскоре к их компании
присоединялись еще человек пятьдесят и Алик всех угощал. За эту
широту и щедрость ему отвечали добрым отношением: однажды, когда
Алик проиграл крупную сумму и должен был срочно отдать карточный
долг, весь московский бомонд и даже «центровые» проститутки собрали
эти деньги. Правда, сам Алик от этой истории активно открещивался.
Любопытно в свете последних событий выглядит одна давняя
история. Анна Саид-Шах вспоминает, как Алик, прочитав ее стихи,
пообещал, что они станут шлягером и исполнять его будут самые-самые.
Начинающая поэтесса не поверила, но вскоре услышала по радио свою
песню в исполнении известной певицы Софии Ротару, с которой Алик
дружит до сих пор. Музыку же к стихам написал сам Давид Тухманов.
«Где он сейчас, мой бескорыстный продюсер, Алик Тайванчик?»
– написала Анна Саид-Шах в одной из московских газет.
«Я так плакал, когда прочитал это, – рассказывает Алик,
– и мы с Аней вновь увиделись». Алик вообще не стесняется своих
слез: он искренне плакал, когда хоронили Раису Горбачеву, когда
сообщали о взорванных в Москве жилых домах.
Кроме известного шлягера «В доме моем», Анна Саид-Шах
и Давид Тухманов написали еще немало песен. Одна из них была посвящена
50-летнему юбилею Алимжана Тохтахунова. Тогда, 1 января 1999 года,
в Париж из Москвы приехали известные певицы и певцы, композиторы,
художники, артисты, модельеры, спортсмены.
«Прошу у Бога совсем немного – глоток свободы, глоток
вина. К моим друзьям далека дорога, к врагам моим коротка она» –
эту песню, по замыслу авторов, должен был спеть сам юбиляр, но не
смог, не вытянул, и теперь она звучит у него дома в записи в исполнении
Давида Тухманова.
«Первый срок я получил в 1972 году за нарушение паспортного
режима, – рассказывает Алик. – Я уже был женат, но из Ташкента не
выписывался, чтобы квартира не пропала. Поэтому у меня, как у иногороднего,
проживающего в Москве, отобрали две подписки, а на третий раз посадили.
Дали год. Три месяца отсидел, все остальное – стройки народного
хозяйства. Очень тогда помог Иосиф Кобзон».
«Мы знакомы почти тридцать лет, – рассказывал мне Иосиф
Давыдович Кобзон. – Сначала Алик пришел на концерт в Сочи и вручил
совершенно невероятные цветы. Потом на пляже попросил разрешения
угостить пивом и цыплятами «табака». Так за пивом и познакомились.
Он мне очень понравился. Уже позже мне говорили: зачем он тебе,
откажись. Я плевать хотел на эти советы. Он фантастический человек.
Вот ярко характеризующий его пример. В парижском аэропорту Алик
встретил плачущую русскую девушку – она опоздала на самолет, а денег,
чтобы доплатить за перерегистрацию на следующий рейс и еще на день
жизни в Париже, у нее уже не было. Алик не просто доплатил ей за
билет, но и оплатил номер в гостинице. Совершенно незнакомому человеку.
Когда Алика первый раз посадили, мы в Сочи с Юрием
Антоновым дали концерт для сотрудников милиции. Не помогло. В Москве
я обратился к руководству МВД СССР. «Такой человек, а просите за
каталу», – сказали мне. Для меня он не катала, а нормальный парень.
Потом срок удалось сократить. Он картежник, а вы, журналисты, превратили
его в преступника».
Как рассказывал Алик, Иосиф Давыдович активно помогал
и во второй раз: в 1985 году Тохтахунов был осужден за тунеядство.
Московские друзья сейчас говорят, что все беды Алика из-за конфликта
с ташкентским участковым, который, перебравшись в столицу и став
влиятельной фигурой в МВД СССР, обещал Алика «засадить» и слово
свое сдержал. Алик же считает, что он попал в очередную «кампанию»
– возглавивший тогда МВД СССР чекист Федорчук заявил, что он посадит
всех «авторитетов». На суде Алик сказал, что он не тунеядец, так
как сидит дома с ребенком, а жена работает секретарем у Давида Тухманова
и получает пятьсот рублей. Этих денег им хватает. Но это не помогло.
«Мне потом говорили, что я мог бы устроиться на работу фиктивно.
А зачем? Так я один пострадал, а если бы была фиктивная справка,
могли пострадать другие. Ничего, отсидел, в тюрьме плел сеточки.
– Алик сделал замысловатый жест тонкими длинными пальцами. – В 1986
году, когда освободился, еще играл, на это и жил. А потом, когда
начались кооперативы, рэкет, в 1989 году уехал за границу».
Три года Тайванчик жил в Германии. Первое время жилось
там несладко: Иосиф Кобзон говорит, что денег и на продукты не всегда
хватало. Оперативник-пенсионер, с которым я общалась, подтверждает,
что действительно иногда нечем было платить за телефон.
Когда начался вывод наших войск из Германии, Алик со
знакомым московским бизнесменом собрался строить дома для военнослужащих.
Но приятель умер. Опять помог Иосиф Кобзон: познакомил со своими
партнерами. И Алик занялся бизнесом – обеспечивал товарами армейские
магазины. В это время в Германии начались вооруженные разборки наших
«авторитетов». Некоторые из них встречались с Аликом. «Я его предупреждал:
абстрагируйся от них, не общайся, – говорит Кобзон. – Но он уже
попал в поле зрения полиции, и из Германии пришлось уехать».
К этому времени Алик развелся с женой Татьяной. Почему,
он не говорит даже лучшим друзьям. О Татьяне всегда отзывается очень
хорошо. Потом женился на гражданке Израиля, но вскоре она умерла,
и овдовевший Алик переехал в Париж, где был принят в деловых кругах
соотечественников, занялся бизнесом. На момент нашей встречи, по
словам Тохтахунова, у него было две фирмы: одна специализировалась
на поставке в Россию продуктов питания из Франции, другая – на помощи
нашей культуре и шоу-бизнесу, к которому Алик тяготел всегда. Сейчас
прошло сообщение, что позже Тохтахунов заключил брак сначала с француженкой,
а потом с итальянкой. ФБР хочет сейчас предъявить ему обвинение
в том, что браки фиктивные. Но при чем тут США?
Публикации, что Алимжан Тохтахунов в «авторитете»,
сыграли двоякую роль: с одной стороны, внимание французской полиции,
с другой – наши бизнесмены считали, если с ними Тайванчик, то опасаться
криминальных наездов не стоит. «Так же благодаря вам думают и обо
мне», – не удержался от ехидного замечания Иосиф Давыдович Кобзон,
рассказывая мне о Тайванчике в октябре 1999 года.
«Франция – страна работающих законов, – говорит Алик.
– Я сначала допустил ошибку – купил дорогую квартиру в престижном
районе, потом еще были нарушения паспортно-визового режима, когда
ездил за границу как турист. Началась слежка, и порой приходилось
по десять дней не выходить из дома. В местной тюрьме тоже пришлось
посидеть вместе с неграми. Я был там самый белый. Высылали меня
в Израиль, хотя я имею во Франции недвижимость. Сейчас мы с адвокатами
доказали: деньги на квартиру заработаны законным путем, налоги я
плачу исправно, ничем противозаконным не занимаюсь, но тем не менее
вида на жительство мне не дают, хотя живу здесь семь лет».
«Не хотите вернуться в Россию?» – спросила я. «Мне
сложно будет найти свое место там. Отсюда проще вести дела, здесь
я приношу больше пользы. Ничто не мешает мне любить родину отсюда,
стараться помочь ей», – ответил Алик.
Родине помочь – это не просто высокопарные слова. За
благотворительную деятельность Алимжан Тохтахунов был награжден
летом 1999 года орденом святого Константина Великого. Кавалерами
этого международного ордена были Петр Первый, Александр Суворов,
меценаты Павел Третьяков и Савва Мамонтов. Среди его нынешних кавалеров
– академик Дмитрий Лихачев, Юрий Лужков, Зураб Церетели, Иосиф Кобзон,
Илья Глазунов. На этом фоне попробуйте произнести – Тайванчик. Получится
забавно.
Фирма Тохтахунова пожертвовала деньги на издание книги
о святом Константине Великом и спонсировала миссию памяти в тунисском
городе Бизерт, где в 1920–1924 годах тысячи русских моряков – вынужденных
эмигрантов жили на кораблях русского императорского флота. В программе
российского отделения ордена – создание памятника русским морякам
в Бизерте, издание книги воспоминаний. Когда я уезжала из Парижа,
Алик собирался в Бизерт – приводить в порядок могилы русских моряков.
А еще мы посетили Русский культурный центр, где проходил вечер памяти
Ивана Бунина. Его также спонсировала фирма Алика. Следующий вечер
там собирались посвятить Михаилу Булгакову.
В Русском культурном центре я познакомилась с людьми
удивительно трагической судьбы. Четырнадцатилетний Андрей Латыпов
– бывший беспризорник – воевал в Чечне как сын полка. Он горел в
машине, когда спасал своего товарища. Товарищ умер, а у Андрея полностью
обгорело лицо, сгорели кисти рук. Великая княгиня Леонида Георгиевна
помогла найти деньги на лечение несчастного мальчика в Париже –
сейчас ему уже восстановили руки, потом будут делать пластику сожженного
лица. Но деньги нашлись только на лечение, и если бы не Алик, то
Андрею и его опекуну Сергею не на что было бы жить во Франции.
Алик вообще очень любит детей. Его старший сын – врач.
Внучке сейчас уже восемь лет. Помогал Алик и внебрачному сыну Диме,
которому нужно было сделать сложную операцию (он живет в Ташкенте).
Когда умер брат Алика, он удочерил племянницу, и она некоторое время
жила в Париже. Но одинокому мужчине было тяжело воспитывать маленькую
девочку, поэтому она вернулась в Ташкент. Алик ее полностью содержит.
Но больше всех Алик любит свою дочь Лолу. Она балерина
Большого театра, часто гостит у отца и во время ареста в Италии
тоже была в доме. «Самый большой фанат Лолы – это ее отец, – говорит
известная актриса Анастасия Вертинская. – Он ее обожает и, хотя
он в Париже, а она в Москве, знает о каждом ее шаге».
Благотворительность – это не только помощь деньгами,
это и внимание к людям. Вспоминаю такую историю, рассказанную Аликом.
В 1998 году на чемпионат мира по футболу приехал его тренер из Ташкента
Сергей Артемович Арутюнов. Алик сказал Вячеславу Колоскову, президенту
Федерации футбола России: «Хорошо бы старику дать грамоту, он столько
футболистов подготовил в сборную СССР». Когда посчитали, оказалось,
что пятьдесят человек подготовил. Арутюнову дали орден.
Анастасия Вертинская, человек с безупречной репутацией,
хотела подготовить для ОРТ передачу с Аликом для своего цикла «Другие
берега». Ей тогда не разрешили. «Другие берега» – это не только
люди издалека, главное – это люди со своим мировоззрением, – рассказывает
Вертинская. – А Алик – именно такой: он оригинально мыслит, сразу
чувствует людей, метко и просто их характеризует. Его жизнь – это
драма человека, на которого навесили несправедливый ярлык, а я вижу,
что он другой. У тех людей, к которым его кто-то пытается причислить,
мертвая хватка. А он чуткий, осторожный, внимательный, помогает
всем людям.
Я долгое время преподавала в Париже и тогда познакомилась
с Аликом. Помню, простудилась, лежу в гостинице. И тут звонок из
Лондона – это Алик. Он слышит мой простуженный голос и говорит:
немедленно выбрось все лекарства, я пришлю к тебе своего водителя,
он все привезет. Через сорок минут приехал человек от Алика с мешком
лекарств. И хотя я не была обделена вниманием в Париже, это произвело
на меня большое впечатление».
С семьей Вертинских у Алика прекрасные отношения. Помню,
мы с Аликом пили чай в его прекрасной парижской квартире, в 16-м
округе, где живут богатые французские буржуа, в доме, где раньше
жила Софи Лорен, где имеет квартиру Кристиан Диор, а рядом жилище
Саддама Хусейна – особняк, который принадлежал королеве Марго, Маргарите
Наваррской (правда, он там не появляется). Только я собралась включить
диктофон, звонок в дверь – очередные гости: на минутку забежала
дочь Марианны Вертинской с мужем.
«Давайте без диктофона», – сказал Алик, когда они ушли.
И я поняла, почему при диктофоне он становится немногословным, теряется,
– возникает эффект допроса.
«Обязательно запишите: сейчас я вместе с продюсером
из Германии Михаилом Фридманом готовлю в Париже концерт Аллы Пугачевой
– она как раз собирается совершить евротурне. Еще мечтаю стать продюсером
фильма про Узбекистан. Про узбеков никто ничего не знает, а так
узнали бы все. Вот если бы снять фильм, в котором бы играли звезды
мировой величины. Софи Лорен, например», – мечтал тогда Тохтахунов.
Замечу: одна его мечта сбылась – после того как он стал главной
криминальной сенсацией минувшего лета, про узбеков все-таки узнали.
...Перечитывая написанное несколько лет назад, ловлю
себя на мысли – Алик так и остался советским узбеком: он жил на
родине в те годы, когда главным принципом существования было понятие
«ты – мне, я – тебе». Человек с деньгами и связями, он мог в СССР
все: достать билет на любой спектакль, спокойно пройти в любой ресторан,
даже если он закрыт на спецобслуживание. Такой случай, например,
произошел в Ялте, где в одном из ресторанов гуляла Галина Брежнева
с друзьями и «посторонним вход был воспрещен».
По этой сложившейся привычке он мог обещать и золотые
медали нашей сборной. Он такой. Если едет в Монте-Карло, то играет
в карты с принцем. Если собирается жить в Париже, то с видом на
Эйфелеву башню. «Я тогда не знал, что башня видна только из мансард
бедных домов», – рассказывал Алик. Друзья долго мучились, прежде
чем подобрали ему квартиру – и Эйфелева башня рядом, и Булонский
лес, и королева Марго жила когда-то неподалеку.
Отдельная история о его отношении к любимым женщинам. В этом случае
чаще всего вспоминают Софию Ротару, говорят о шубе из чернобурки
до пят, которую Алик ей подарил, когда у нас любой человек в джинсах
считался интересным.
В свое время Ротару имела серьезный разговор с бывшим
тогда министром внутренних дел Федорчуком: «Я потребовала, чтобы
мне предъявили доказательства вины Алика. Министр вынужден был признаться,
что особенного компромата у МВД на Тайванчика нет».
Один из московских друзей Алика рассказывал, как тот
пытался добиться благосклонности нашей супермодели, влюбленной в
какого-то красавца. Алик уверял ее, что тот «голубой» и просто тянет
у нее деньги. Девушка потребовала доказательств. И вот Алик из Парижа
организовал в Москве «работу», которой позавидовала бы любая спецслужба.
Вскоре перед моделью лежали фотографии ее любимого в интерьерах
известного клуба для гомосексуалистов и недвусмысленных контактов
красавца с другими красавцами.
...«Спецобслуживания» в Париже нет, но в самых престижных
ресторанах его встречают как дорогого гостя. Когда вечером мы пошли
пить кофе в знаменитый отель «Риц», где жила принцесса Диана, пианист
сразу же, увидев Алика, заиграл русские мелодии. Когда зашли в «Лидо»,
то, казалось, вся обслуга с криком «О, Алекс!» выбежала его встречать.
Все-таки наш человек и в Париже – не на последнем месте.
В качестве доказательства вины Алика в том, что он
пытался повлиять на результаты Олимпиады, американцы приводят такие
слова Тохтахунова, сказанные матери Марины Анисиной: «Мы сделаем
вашу дочь чемпионкой». Услышав это, я вспомнила другие слова Алика.
Когда мы прощались, он сказал: «Зря вы про Бориса Иванюженкова написали
плохо, он хороший парень. Мы его министром сделали». Расшифровываю:
в газете «Совершенно секретно» (1999 год, № 9) в статье «Должность
– министр, оперативная категория – авторитет» я рассказала, что
в должности министра спорта утвержден бывший подольский борец, значившийся
в оперативных милицейских базах данных как «авторитет» организованного
преступного сообщества по кличке Ротан. Нет смысла комментировать
сейчас этот факт: Иванюженков уже не министр, да и министерства
спорта нет. Ключевая фраза здесь – «мы его министром сделали».
Можно ли к этим словам относиться так серьезно?..
Помня просьбу Артема, пытаюсь найти и отрицательные
отзывы о Тайванчике. На арест Алика тут же откликнулся всезнающий
«политбеженец» Александр Литвиненко, мол, расскажет т-а-к-о-е! Надо
заметить, что Литвиненко, разносящему сейчас почту в Лондоне, видимо,
очень скучно, и он откликается на все. Один из экс-коллег бывшего
подполковника ФСБ охарактеризовал его так: «Литвиненко просто больной
на голову человек, параноик. А что еще можно сказать о человеке,
который записывал на диктофон свою жену, коллег, друзей, генерала,
которому подчинялся, ходил к начальству с рапортами по каким-то
мифическим делам?
Бывший председатель Национального фонда спорта РФ Борис
Федоров в свое время утверждал, что Тайванчик и его измайловские
бойцы шантажировали Шамиля Тарпищева. «У них появился эксклюзив
на Тарпищева. Что они говорили, то тот и делал. Дошло до того, что
между ним и мною разборками занялись бандиты. Я с женой приезжаю
на «Тур де Франс», ко мне подходят Тайвань, Самсон Миравский, Лева
Черепов и шесть часов устраивают разбор: почему я мешаю, почему
я деньги не плачу? Раз в месяц он тянет меня на какие-то разборки»,
– уверял Федоров.
Фигура Федорова (ныне покойного) – одна из скандальнейших
в современной российской истории «эпохи Ельцина». Возглавляемый
им НФС, по данным бывшего начальника отдела «П» службы безопасности
президента Валерия Стрелецкого, нанес государству урон в 1 миллиард
800 миллионов долларов. Друг Бориса Березовского Федоров по его
заказу обвинял Александра Коржакова и Валерия Стрелецкого в том,
что они его рэкетируют. В общем, фигура та еще...
Спорт всегда был главной страстью Тайванчика. Алик
вместе со Львом Черным (Тайванчик учился в одной школе вместе с
нынешним алюминиевым королем Михаилом Черным, с которым имеет общий
бизнес до сих пор) помогали нашей сборной по теннису, когда их попросил
об этом Шамиль Тарпищев. Как говорил в одном из интервью Лев Черный,
имея в виду себя и Тохтахунова: «Мы и раньше спонсировали российских
футболистов и теннисистов, входили в группы поддержки».
Прочитав интервью Льва Черного, я поняла, что придуманная
мною шутка, что наша сборная по футболу проиграла, потому что была
не знакома с Тайванчиком, неудачна. Вот, если бы мы выиграли, тогда
бы в этом тоже могли «обвинить» Тохтахунова.
|
